Дело происходит на Чукотке. Каждый вечер на берег моря выходит чукча и кричит в сторону Америки: – Нищие! – Почему нищие, если не хуже нашего живут? – спрашивают его. – Аляску купили, а на Чукотку денег не хватило.
Приходит чукча ко врачу и говорит: – Что это у меня такое, что меня все чукчей называют? Врач вскрыл ему черепушку и видит: две параллельные извилины. Он взял да и положил их крест накрест. Наутро чукча встает, подходит к зеркалу: – Ой, ну який же я гарний хлопець!
Чукча-охотник хвастает подвигами на охоте в Африке: – Иду я по тропинке, вдруг гляжу – лев! Вытащил я нож, кинулся к нему и сразу хвост отрубил! – Почему хвост, а не голову? – А голову до меня отрезали...
Женился, чукча на русской. Вечером спать ложатся... Чукча: – Ты, жена мне на ночь поставь стакан с водой и стакан без воды! Жена: – А зачем же еще без воды? Чукча: – Глюпый ты женщина, я же когда проснусь, могу захотеть пить, а могу и не захотеть.
Однажды чукчу послали в разведку и сказали ему: – Если патруль тебя услышит, закричи каким-нибудь зверем, например кошкой. Чукча пополз. Все разведал, ползет обратно, тут его часовой и услышал. – Стой! Кто идет? – Однако, мы, кошки, домой ползем!
Купил чукча автомобиль. Поставил в чум. Все сели вокруг и рассматривают. Один смотрел, смотрел и говорит: – Красная. Все одобрительно закивали головами. Второй потрогал и говорит: – Железная. Опять все кивают. Третий пощупал выхлопную трубу и говорит: – Самец, однако.
Чукча в автобусе берет два билета. – Чукча! Зачем тебе второй билет? – Однако, если первый потеряю. – Хммм... А если и второй потеряешь? – Однако, если второй потеряю – у меня проездной.
Однажды чукчу спросили: – Как часто вы моетесь? – Однако, раз в полгода. – Так редко? А вы себя не чувствуете грязным? – Однако, первые два месяца чувствую, а потом грязь сама отваливается.
Однажды чукча ехал в поезде. Приезжает – весь в синяках и в ссадинах. – Чукча, что с вами? – Однако, на верхней полке ехал, все время вниз падал. – Так что же вы не поменялись с тем, кто на нижней полке ехал? – Однако, поменяться не мог – там никого не было.