Рабиновичу на собеседовании перед выездом за границу в одесском горкоме КПСС задают вопрос:
– А что вы будете делать, если останется три дня до конца света?
– Таки выполню пятилетний план за оставшиеся три дня!
Анекдоти, бувальщини, усмішки, байки, гуморески та різні кумедні історії. Гарний настрій з веселим телефоном - гарантовано.
Лев Соломонович из Одессы везет в Израиль портрет Ленина.
– Это что такое? – спрашивают его на границе.
– Не «что», а «кто»! Это Ленин, это история великой России!
– Это кто? – спрашивают его после приземления в Израиле.
– Не «кто», а «что»! Это таки, прекрасная золотая рама 18 века!
Одессит приехал в Америку и спрашивает у знакомого:
– Изя, скажи, как будет по ихнему «за»?
– А в каком контексте?
– Я таки хочу с тем негром поговорить за его машину.
Абрам и Ицик эмигрировали в Париж. Французского ни один из них не знает. Приходят они в первый раз в ресторан. На всех столах стоят маленькие стеклянные баночки, в них какая-то желто-коричневая масса. Должно быть, это что-то очень дорогое, потому что гости берут эту массу крохотными порциями. Абрам и Ицик ломают голову, что бы это могло быть. А надо сказать, что горчица у евреев Восточной Европы была почти неизвестна, вместо нее употребляли смесь тертого хрена со свеклой. Они решают попробовать, что это за желтая дорогая вещь. Как только официант отвернулся, Ицик зачерпнул горчицу ложкой и быстро отправил в рот. Из глаз у него брызнули слезы, лицо побагровело.
– Что с тобой? – удивляется Авром.
– Ах, ты знаешь, – отвечает Ицик, – я как раз вспомнил, что в прошлом году утонул мой брат.
– Сочувствую! А как эта желтая штука? Вкусно?
– Очень!
Тогда Авром тоже набирает ложку горчицы, сует ее в рот – и тоже начинает плакать.
– А ты чего плачешь? – спрашивает его Ицик.
– Я плачу оттого, – отвечает Абрам, – что в прошлом году ты не утонул вместе с братом.
По одесскому аэропорту тащит женщина пьяного мужичка:
– Миша, я желаю, шобы ты издох со своей водкой! У меня таки, закипают мозги от мысли, как тебя дотащить до дому…
– Розочка, я имею желание узнать, где мы находимся?
– В аэропорту!
– Розочка, а шо мы – таки в аэропорту делаем?
– Шо-шо. Мы из Греции возвращаемся!
– Та ты шо… Ну и как там?!
На одесской таможне.
– Что вы везёте, гражданин Рабинович? Оружие, наркотики есть?
– Сейчас я посмотрю, просто мне мама чемодан собирала…
Рабинович возмущается у окошка обменного пункта:
– Как же ви можете утверждать, шо бумажка в тридцать долларов фальшивая, если вы сами мене только шо сказали, шо никогда такой не видели?
Идет еврей-одессит по Тель-Авиву, по центральной улице Дизенгоф. Проходя мимо большого магазина, он громко вслух говорит: «Дерьмовая страна!»
Охранник услышал его, хватает в охапку и тащит в полицию. Находит там офицера и рассказывает ему:
– В такое трудное время для страны, когда такая сложная обстановка вокруг, мы должны быть единым, особенным народом, этот негодяй в людном месте, вслух, говорит подобные вещи! Что это такое! Он всю страну оскорбляет! Его надо оштрафовать!
Офицер выслушал охранника, согласился с ним:
– Действительно, это что ж такое, в такое время, такая у нас обстановка, а ты подобные вещи говоришь! Есть у тебя что сказать в свое оправдание?
Еврей говорит:
– Да, действительно, я шел по улице и, проходя мимо магазина, сказал вслух «Дерьмовая страна!» Только я в этот момент думал о Швейцарии!
Офицер разворачивается к охраннику:
– И зачем ты его сюда приволок? Шел человек, думал о своем, а ты его схватил, оскорбил, привел в полицию. Тут еще мое время отнимаешь. Чтобы ты больше нам голову не дурил, вот тебе штраф на 200 шекелей. Иди в банк – плати.
Вконец одуревший охранник выходит вместе с евреем на улицу и говорит:
– Это что же получается? Ты виноват, а я теперь должен платить штраф в двести шекелей?
А тот:
– Молодой человек, а что ж вы хотели… Дерьмовая страна!
На одесском вокзале старая еврейка спрашивает Циперовича:
– Молодой человек, когда уходит последний поезд на Тернополь?
– До этого, – отвечает тот, – вы, мадам, всё равно не доживёте!
Одесса. Трое сослуживцев собрались в командировку, одетые, с чемоданами, стоят в прихожей одного из них, вот уже пора выходить. И тут землетрясение. Ну, они выходят.
Двор полон полуодетых людей, кто в бритвенной пене, кто в прозрачном пеньюаре, кто в одеяле. И тут выходят они, одетые и с чемоданами.
Голос:
– Вот, а этих евреев заранее предупредили!